Скажу тебе, дорогой читатель, честно: я не люблю карнавалов. Мне на них грустно и скучно, а большое количество народа меня пугает и раздражает. Карнавалы чем-то напоминают мне беспокойное отделение маленькой психиатрической больницы, но там я был психиатром, а во время карнавала, кажется, сам становишься пациентом. Но именно на карнавалы меня не раз забрасывала игривая судьба. Вообще карнавал в Европе - это та же Масленица, только у католиков она чуть раньше. После нее начинается Великий пост. Сейчас как раз закончились карнавалы в Европе.

Первая серия карнавалов, которая меня напугала, была в Испании, точнее, в Каталонии лет семь назад. Каждый день был новый город и новый карнавал. Как я не рехнулся, не знаю. Только знание психиатрии помогло мне держать себя в руках да плечо друга - издателя журнала "Медведь", журналиста, путешественника, писателя и полиглота Игоря Свинаренко. Прилетели мы в Барселону, а карнавал там уже в разгаре. Кстати, у Барселоны и Москвы много общего. На гербе Москвы Георгий убивает змея, а покровитель Каталонии (чья столица - Барселона) Святой Георгий убивает дракона. Между прочим, в Средние века драконы, а точнее дракончики, в Европе, говорят, были действительно. Это были скорее всего вараны, которых для забавы привозили мужчины-рыцари из дальних жарких стран в свои замки. Дракончики размножались и часто убегали из своего живого уголка. Они бегали по улицам и пугали дам. На них-то и охотились рыцари. Ты правильно понял, читатель, и на дракончиков, и на дам. Хочет, например, рыцарь познакомиться с девушкой, он дракончика выпускает из-за угла, дама в крик, в слезы, а тут выходит рыцарь с копьем: "В чем дело? Кто напугал красавицу?" - и как даст бедному пресмыкающемуся, и без того мучающемуся на чужбине, копьем, пролив его холодную невинную кровь. После чего можно брать перепуганную даму голыми руками и вести ее хоть под венец, хоть в большую спальню.

Но я отвлекся, а ты, читатель, меня не останавливаешь. Так вот, вечером по Барселоне, как парад боевых машин, шли и ехали всякие драконы, пышущие настоящим огнем. Грохот, скрежет, запах пороха. Мне стыдно, читатель, но я тогда спрятался в тихом кафе, а Свинаренко - большой, сильный, смелый - остался смотреть, чтобы мне потом рассказать да и заметочку написать.

Там, в Каталонии, много чего было карнавального. Приехали мы как-то в один маленький городок на праздник рогоносцев. Так он назывался. Смотрю, налево стоит Свинаренко, смотрю направо - опять он. Я понять не могу, вроде сегодня еще не выпивали... Подхожу к одному, обращаюсь по имени, а он мне на чистом каталонском что-то отвечает. В чем дело? Я к другому Свинаренко, он: "Я тебя слушаю, доктор..." Оказалось, двойник-каталонец. Рост, вес, брови, волосы, стрижка - все как две капли воды, даже рубашки одинаковые, только у того - каталонская, а у нашего - типа "мосшвеи". Я потом осторожно спрашивал: "Игорь, а твой папа часом не бывал в Каталонии?" "Нет, - говорит, - не припомню". Вот такие карнавальные истории я люблю. В другом городе каталонцы вставали друг другу на плечи, строя пирамиду, как на первомайских советских демонстрациях. Вот были карнавалы так карнавалы! Физкультурники, рабочие, колхозники, ученые - все ехали на платформах с лозунгами. Потом проезжали районы. Потом фабрики и заводы. Вот едет завод, который делает лампочки, и везет огромную лампочку, а вот фабрика, которая шьет обувь, она везет огромный ботинок, а эта фабрика резиновых изделий, она везет большой... ну и так далее. Опять ты меня не остановил, читатель, больше не буду отвлекаться, последний раз.

На карнавал в Ниццу я попал в 2000 году. В этом французском городе-курорте карнавалы проводят более 130 лет с небольшим перерывом на Вторую мировую. И каждый такой карнавал был чему-то посвящен. Карнавал 2000 года был посвящен переходу на евро. По эскизам художников из разных стран мира в Ницце делают огромные повозки (как первомайские), на которых едут огромные движущиеся куклы, которые шевелятся. Каждая такая платформа - сюжет на заданную тему, ожившая карикатура. Устроители очень хотели, чтобы в карнавале участвовала Россия, и выбрали меня с моим Петровичем. Я сделал несколько эскизов, которые ты видишь, и послал их в Ниццу. Через два месяца меня пригласили на карнавал. Центральная площадь города стала стадионом с трибунами, задники которых были украшены светящимися многометровыми цветными рисунками. Петрович красовался там как мог. Цветные лампочки бегали по нему, как блохи. Народу собралось огромное количество, несмотря на бесконечный дождь, который во время парада вдруг прекратился. На моей повозке были огромные головы: страны - участницы Евросоюза, накрытые одной еврошляпой. Я тогда говорил в разных интервью: мол, с одной стороны - хорошо, что эта шляпа всех объединяет, с другой - не прошляпили бы страны ЕС что-то важное. Выяснилось спустя время, что прошляпили. Уже через несколько месяцев французы и итальянцы взвыли от стремительно растущих цен. А я тогда, дорогой читатель, получил гонорар в евро. Это был первый день введения этой валюты. Я держал купюры, которые привезли с печатной денежной фабрики, купюры, которые до меня никто не держал и которые в России еще никто не видел. Думаю, я был первым, ну, может быть, десятым русским, получившим евро. А дождь при этом шел не переставая, и я ходил все время с мокрыми ногами.

А потом было еще три карнавала в Ницце, в которых участвовал Петрович, но я уже искал тишины и уезжал подальше от веселящейся толпы. Однажды я уехал в город Ментон, что недалеко от Ниццы. Там во время карнавала делают большие скульптуры из апельсинов и лимонов. Это очень красиво! Правда, свежевыжатого апельсинового сока в этом городе выпить мне так и не удалось. Его нигде не было, видимо, все апельсины ушли на скульптуры. Город Ментон стоит на границе с Италией. Следующий город - через один километр - итальянский. Граница условная. Но в следующем городе говорят на итальянском, едят итальянские сыры и спагетти. А в Ментоне едят французские сыры и не едят спагетти. Меня всегда поражало это в Европе, как сохраняется самобытность, при том что все уже давно общее.

Извини, что-то я посерьезнел. Поехали-ка мы в Италию. Там только что закончился карнавал в Венеции. В четверг. Его называют "жирный четверг", по-итальянски - гроссо джоведи. Как у нас - широкая Масленица. Обжорство перед постом. У нас - блины, а в Венеции збойонэ. Жарятся эти шарики во фритюре. Тесто,  тонюсенькое, а внутри - заварной, легкий крем с ромом. После карнавала збойонэ исчезают, чтобы появиться за месяц до начала следующего.

На каждой площади в Венеции во время карнавала установлены сцены, на которых по вечерам что-то происходит. И туалеты, что происходит в них, ты, читатель, догадываешься. Все это портит вид Венеции, поэтому, если хочешь возненавидеть этот "город", то в первый раз надо ехать именно на карнавал. Утонуть в толпе разноязычных туристов с раскрашенными лицами и кричащих "оле, оле, оле". А вот одинокие граждане в венецианских масках и старинных костюмах Венецию украшают. Именно они органично сливаются с этим "городом", а все, кто в современной одежде, кажутся инородными человеческими телами. Кстати, о масках. В XVIII веке в Венеции маски можно было носить в общей сложности полгода. Представь себе, читатель, полгода карнавал. В маске все были равны - от дожа до служанки, так как маски были одинаковые - мужская и женская. Никто не имел права потребовать ее снять. Как пишет замечательный русский италовед начала XX века Павел Муратов, "маскированным можно войти всюду - на бал, в ................слон, в канцелярию. Никаких преград, никаких званий, одно обращение - синьор Маска". В масках, конечно, было удобно изменять. Ходить или, точнее, плыть к проституткам. В Венеции, между прочим, был профсоюз проституток и пансион. Молодые помогали пожилым ежемесячными взносами. Молодым всегда была дорога, старушкам всегда был почет. Проститутки в Венеции жили хорошо, их там любили. Они не мерзли на обочинах каналов в ожидании клиента в гондоле. Венеция была и остается городом любви в высоком смысле этого слова и земном, точнее, постельном. Была еще такая маска врача (смотри рисунок). Эту маску доктор надевал во время эпидемий чумы, которые часто случались в Венеции. В нос себе он вставлял тампоны с дезинфицирующим раствором, а большой клюв маски позволял воздуху нормально циркулировать.

Как-то меня пригласили в город Чебоксары на фестиваль (карнавал) "Золотой Чапай". Чебоксары, если ты помнишь, читатель, - родина героя Гражданки и героя анекдотов. Пригласили меня туда за большую серию карикатур про Василия Ивановича и Петьку с Анкой, которая (серия, а не Анка) там была выставлена. Пригласили еще и за усы. Я должен был ехать по городу на тачанке, поэтому мне подарили бурку, а папаху подарить забыли. Через минуту за спиной я услышал следующую фразу: "Ой, глянь, Розенбаум в бурке". К чему я это все, к тому, что эту бурку я привез в Венецию и подарил удивительному Глебу Смирнову. Глеб - искусствовед, литературовед, давно живет в Венеции. Лучше никто из русских, да, возможно, и итальянцев, не знает этого города. Про Глеба надо писать отдельно, это в следующий раз. На карнавале Глеб ходил в чапаевской бурке, которая была накинута на старинный венецианский костюм. Все соединилось, смешалось, перепуталось: Чапаев, Венеция, Чебоксары, да еще и Олимпийские игры, которые в это время проходили в Италии.

Венеция - во многом закрытый город, и настоящие карнавалы проходят в палаццо, где владельцы устраивают костюмированные приемы для своих. Тогда ощущение остановившегося времени пугает. Но именно этого и хочется в Венеции - остановить время.

А по набережной шла сильно пожилая дома в дорогом старинном костюме и вела собачку-левретку, тоже в костюме, расшитом золотыми нитями с красными и зелеными камнями. У собачки даже на голове была расшитая шапочка. Собачка дрожала, наверное, от волнения и гордости, потому что все ее фотографировали.

Перед отъездом на родину через ажурную решетку ворот я посмотрел на бронзовый памятник Петровичу, который стоит в одном венецианском саду. Он стоит, раскрыв объятия, в одной руке у него рюмка, в другой - бутылка. Он в отличие от меня любит карнавалы. Его хлебом не корми - дай повеселиться. Веселись, Петрович, уже Масленица в разгаре.