Русская Кардинале

Имя Ксении Раппопорт |на фото| в последнее время у всех на устах - много теплых слов в ее адрес было сказано на фестивале в Локарно, откуда она ушла с "Золотым Кувшином" за лучшую женскую роль в фильме Кирилла Серебрянникова "Юрьев день". В этой картине Ксении довелось сыграть оперную диву – по словам самой актрисы, задача не из легких, и два урока академического пения позволили ей лишь перехватить интонацию, вокальную дикцию, что и помогло ей спеть арии самостоятельно. Помимо мастера по вокалу на помощь Раппопорт пришел Лев Додин, режиссера и директора питерского Театра Европы - прежде Ксения была известна в основном театральной публике именно как артистка экспериментальных спектаклей оригинала Льва Додина, эдакого русского Някрошюса. В его "Чайке" Раппопорт сыграла Нину Заречную (знаменитую роль Веры Федоровны Комиссаржевской в самой первой постановке "Чайки", тоже поставленной в Санкт-Петербургском театре - в тот раз, в Александринке).

Получать премии артистке не впервой: в 2003-м году она была удостоена награды "Золотой софит" за Елену Андреевну в "Дяде Ване" того же МДТ Додина. Что касается ролей в итальянском кинематографе, то уже совсем скоро состоится премьера картины "Двойной удар" с участием Ксении и, между прочим, Моникой Белуччи – в прошлом тоже звезды фильма Торнаторе, "Малена".

Для современной Италии Ксения стала новой Клаудией Кардинале: лебединая шея, вьющиеся темные волосы, пухлые губы и выразительные зеленые глаза вполне приходятся "впору" итальянским представлениям о красоте, так что вкупе с классической школой – актриса закончила ЛГИТМиК, – ярким театральным прошлым и вполне уже заслуженным кинематографическом настоящим получается весьма любопытный коктейль из всего того, что любит житель Апеннин.

Привет от Муссолини

Алексей Герман-младший прежде уже участвовал в Венецианском фестивале – фильм "Garpastum" о ребятах, желающих любым способом попасть в футбольную лигу, так долго не сходил с первых полос печатных и сетевых СМИ, что складывается впечатление, будто снят он был буквально вчера. Между тем прошло три года с момента релиза картины, русские почти победили в международном чемпионате по футболу, а Чулпан Хаматова успела сбежать в Лондон и сняться в новом фильме Германа "Бумажный солдат". Всех секретов Алексей Алексеевич не выдает, однако известно, что фильм о шестидесятниках – том самом поколении, что во Франции называлось "потерянным", а в России пришлось на время Хрущевской оттепели.

Для Италии 60-е были периодом самого расцвета кинематографа – в это время творили мастера нео-реализма: Лукино Висконти, Витторио де Сика, Роберто Росселини. Вся великая троица имела прямое отношение к журналу "Cinema", главредом которого на тот момент был Витторио Муссолини – в 1932 году, во время правления его отца, Бенито Муссолини, и начался первый Венецианский фестиваль.

Возможно, такие аналогии слишком глубоки, и, ища причины в столь глубоком прошлом, мы отказываемся от новаторства Венеции – между прочим, что парадоксально, старейшего кинофестиваля в Европе. Однако то, что Алексей Герман-младший, сумевший и сохранить традиции великих кинематографистов, и проецировать на экран современные тенденции, является в этом смысле уникальным режиссером, остается вне всяких сомнений.

Тридцать один год молчания

Человек, появление которого на горизонте Венецианского фестиваля, не вызывает совершенно никаких нареканий, - это, безусловно, Михаил Калатозишвили. Его "Летят журавли", ставшие лауреатами 11-й церемонии в Каннах стали не только его собственной визитной карточкой, но и лицом всего российского кинематографа. Марко Мюллер, организатор конкурса в Венеции, будучи большим почитателем русского кино, просто не мог пропустить творения грузинского мастера – тем более, что Михаил Калатозишвили не снимал ничего тридцать один год.

В картине "Дикое поле" мастер рассказал историю молодого врача, живущего в казахской степи и ожидающего вестей от любимой – той, которая вскоре с ним распрощается. Такие своеобразные "Сто лет одиночества" – только сжатые в одну киноленту и с минимальным количеством персонажей, обживающих русское Макондо.

Это кино про счастье и счастливого человека, как утверждает сам создатель "Дикого поля". В таких фильмах очень давно нуждается не только обычный зритель, но и весь институт кино – в этом ключе выбор именно картины Калатозишвили как участника специальной конкурсной программы Венецианского фестиваля, очевиден.